Аристотель - один из величайших философов Греции, творец самой
законченной и всеобъемлющей системы греческой науки, основатель
истинного естествознания и глава перипатетической школы; род. 384 до Р.
Х. в Стагире, греческой колонии во Фракии, недалеко от Афона. Отсюда имя
Стагирита, которое часто давалось А. Отец его Никомах и мать Фестида
были благородного происхождения. Никомах, придворный врач македонского
царя Аминты III, прочил своего сына на ту же должность и, вероятно, сам
первоначально обучал мальчика врачебному искусству и философии, которая
в то время была нераздельна с медициной. Рано потеряв родителей, он
отправился сначала в Атарней, в Малой Азии, а затем на 18 году - в
Афины, где прожил целые 20 лет. Там, под влиянием Платона, лекции
которого А. также усердно слушал, как изучал его сочинения, дух ученика
развился так быстро и мощно, что он скоро занял самостоятельное
положение относительно своего учителя. Если же позднейшие писатели
говорят об открытом раздоре между ими и охотно распространяются о
неблагодарности ученика к учителю, то против этого решительно говорит
всегда почтительный тон, в котором А. ведет свою полемику против
платонова учения об идеях. Уважение А. к учителю засвидетельствовано,
между прочим, отрывком элегии на смерть Эвдема, где А. говорит о
Платоне, что "дурной человек не имеет даже права хвалить его". Весьма
естественно, что различие взглядов вело к спорам между двумя
мыслителями, но А. постоянно отзывается о Платоне с уважением, а иногда
с большой нежностью. "Если подобные отношения", справедливо, замечает
один историк философии, "можно назвать неблагодарностью, то такую
неблагодарность питают все ученики, которые не были рабскими
последователями своих учителей". Невероятно также, чтобы еще при жизни
Платона А. основал свою собственную философскую школу, враждебную
академии Платона. Против этого говорит тот именно факт, что немедленно
после смерти Платона (347 до Р. Х.) А. вместе с любимым учеником
последнего Ксенофонтом, переехал к атарнейскому тирану Гермию. Когда же
Гермий изменой попал в руки Артаксеркса и был им убит, А. женился на его
племяннице Пифиаде и поселился с нею в Митилене. Отсюда македонский царь
Филипп призвал его к своему двору (343) и вверил ему воспитание своего
сына, 13-тилетнего Александра. С каким уменьем А. выполнил свою задачу -
об этом свидетельствует благородный дух его воспитанника, величие его
политических замыслов и подвигов, щедрость, с которою он
покровительствовал наукам и искусствам и, наконец, его стремления
связать победу греческой культуры с успехами своего оружия. И если мы
примем во внимание, что прямое влияние А. на Александра могло
продолжаться не более трех или четырех лет, что до того и после того
молодой наследник был окружен двором, где грубость нравов, придворные
интриги, доходившие до заговоров и убийств, и весь строй жизни, чуждый
всякой человечности, служили непроницаемым оплотом против всякой живой
мысли и свободного проявления человеческих чувств, то мы поймем, до чего
животворно и благодетельно было влияние великого философа. Отец и сын
достойно наградили заслуги А. Филипп восстановил разрушенную Стагиру,
жители которой, в знак благодарности, ежегодно праздновали память А.
(праздник был известен под именем Аристотелии), и много помогал А. в его
естественнонаучных исследованиях. С той же целью Александр подарил ему
сумму в 800000 талантов (около 2 млн. руб.) и, по рассказу Плиния, отдал
в его полное распоряжение несколько тысяч человек для приискания
образцов животных, послуживших материалом для его знаменитой "Истории
животных". Дружественные отношения А. к его знаменитому ученику
расстроились, по-видимому, после казни Каллисеена, племянника философа,
навлекшего на себя гнев царя жестоким порицанием его недостойного
поведения и павшего жертвою несправедливо возведенного на него обвинения
в покушении на жизнь Александра, в которое недруги А. постарались
замешать и его имя. Еще раньше этого, в 334 г. А. снова переехал в Афины
и основал там свою школу в лицее, единственной гимназии, которая
оставалась для него свободна, потому что академия была занята
Ксенократом, а Киносарг - циниками. Школа его получила название
перипатетической, оттого ли, что А. имел привычку во время преподавания
ходить взад и вперед (peripatein) или от тенистых аллей, окружавших
место, где он учил. Его чтения были двоякого рода: утро он посвящал
строго научным занятиям в тесном кружке ближайших учеников
(экзотерические или акроаматические лекции), а после обеда читал
общедоступные лекции для всех, кто желал его слушать (экзотерические
лекции). Но с этой тихой и мирной жизнью, отданной науке, он принужден
был расстаться, благодаря политическим страстям афинян, для которых А.
стал подозрителен по своим прежним отношениям к Александру и вообще по
своим македонским симпатия. Партия греческой независимости не могла не
воспользоваться смертью Александра, чтобы еще раз поднять знамя
восстания против своих повелителей и она весьма естественно видела
опасность для свободы в том уважении, которым А. пользовался среди
окружавшей его молодежи. Обвинение в безбожии, вечно повторяемое против
людей мысли их противниками, потому что оно доступно невежественной
массе и всегда находит себе в нем сочувствие, было предъявлено и против
А. Понимая, что дело идет не о правом суде, а о партийной ненависти, в
что судьба его решена уже заранее, 62-летний А. покинул Афины, чтобы,
как он говорил, явно намекая на смерть Сократа, избавить афинян от
нового преступления против философии. Он переселился в Халкис на Эвбее,
куда за ним последовала толпа учеников и где через несколько месяцев он
умер от болезни желудка (322 до Р. Х.), завещав Феофрасту Эрезийскому
руководство школой и свою богатую библиотеку.
При жизни А. не был любим. Наружность его не отличалась
привлекательностью. Он был малого роста, сухощав, близорук и картав; на
губах его играла язвительная улыбка; он был холоден и насмешлив.
Противники страшились его речи, всегда ловкой и логичной, всегда
остроумной, подчас саркастической, что, конечно, доставило ему не мало
врагов. Нерасположение греков к А. преследовало его память и после его
смерти, и его характер подвергся злостным нападкам и извращениям,
главным поводом к которым послужили его отношения к Платону и его
царственному питомцу, а также женитьба на племяннице Гермия. Но если от
скудных и не всегда беспристрастных биографических сведений мы обратимся
к сочинениям А., то увидим человека с глубокой, искренней любовью к
правде, ясным понимаем действительности, со всеми ее реальными
отношениями, неутомимым рвением к собиранию фактических знаний и вместе
с тем с изумительным даром систематизации и плодотворного распределения
материала. По всему складу своего ума и способностей он является
трезвым, спокойным мыслителем, чуждым фантастических увлечений Платона.
В нем греческая философия совершила свой переход от идеальной
восторженности юношеской эпохи к трезвой рассудительности зрелого
возраста. Сведения о жизни А., переданные нам древними, принадлежат,
главным образом, Диогену Лаэрцию, жившему около 6 веков после А., и
нескольким псевдонимам и анонимам. Ср. Буле, "Vita Aristotelis per annos
digesta" в 1 томе издания сочинений А. (Цвейбр., 1791); Штар,
"Aristotelia" (1 т., "Das Leben des A. von Stagira", Галле, 1830);
Энгельбрехт, "Ueber die wichtigsten Lebensumstande des A. und sein
Verhaltniss zu Alexander" (Эйсл., 1845).
Многочисленные сочинения А. обнимают почти всю область доступного
тогда знания, которое в его трудах получило более глубокое философское
обоснование, приведено было в строгий, систематический порядок и
значительно расширилось с эмпирической стороны. Некоторые из этих
сочинений не были выпущены им вторично при жизни, а многие другие
подложно ему приписаны впоследствии. Но даже те сочинения, которые
бесспорно принадлежат ему, отнюдь не во всех своих частях свободны от
сомнений, и уже древние старались объяснить себе эту неполноту и
отрывочность превратностями судьбы рукописей А. Именно, по преданию,
сохранившемуся у Страбона и Плутарха, от Феофраста, которому А. завещал
свои сочинения, они перешли к Нелию из Скепсиса, наследники которого
спрятали драгоценные рукописи от жадности пергамских царей в погреб, где
они сильно пострадали от сырости и плесени. В I веке до Р. Х. они
проданы были за высокую цену богачу и любителю книг Апелликону, в самом
жалком состоянии, и он постарался восстановить пострадавшие места
рукописей своими собственными прибавками, но не всегда удачно. В
последствии, при Сулле они попали в числе прочей добычи в Рим, где
Тиранниан и Андроник издали их в том виде, в каком мы имеем их теперь.
Этот рассказ, если и верен, то разве только относительно весьма немногих
и второстепенных сочинений А. Первое полное издание на латинском языке с
комментариями арабского философа Аверроеса появилось 1489 в Венеции, а
первое греческое издание сделано Альдом Мануцием (5 т., Венеция, 1495 -
98). За этим последовало новое издание, пересмотренное Эразмом (Базель,
1531), потом другое, пересмотренное Сильбургом (Франкф., 1584) и многие
другие. В конце XVIII стол. Буле сделал новое греческое и латинское
издание (5 т., Цвейбрюк. и Страсб., 1791
- 1800). В XIX ст. иждивениями Берлинской академии приготовлено
пятитомное полное издание сочинений, комментариев, схолий и фрагментов
(Берл., 1831 - 71), которое послужило пособием и для французского
издания Дидо в Париже (5 т., 1848
- 74). Род дополнения к этому изданию представляет "Aristotelis
pseudoepigraphus" (Лейпц., 1863) Розе. Из не дошедших до нас сочинении
А. (ср. Брандис, "De perditis Aristotelis de ideis libris", Бонн, 1823;
Эм. Гейц, "Die verlorenen Shriften des A. ". Лейпц., 1865) особенно
чувствительна утрата тех, которые, по образцу платоновских сочинении,
имели в виду обыкновенную публику, а между учеными сочинениями, вообще
сохранившимися в необработанном виде, потеря книги о "Государствах", в
которой было собрано больше 158 древних государственных уложений,
законов, постановлений и т.д. и служившей фактическим дополнением к его
уцелевшей "Политике". Ср. Штар, "Die Schicksale derAristotelischen
Schriften"(Лейпц., 1832); Розе, "De Aristotelio librorum ordine et
autoritate" (Лейпц., 1854); Бониц, "Aristotelische Studien" (4 т., Вена,
1862 - 66).
Дошедшие до нас сочинения А., между которыми к сожалению недостает
написанных в общедоступной форме, напр. "Диалогов" (хотя принятое
древними различие между экзотерическими и эзотерическими сочинениями
вовсе не было им так строго проведено и, во всяком случае, не означало
различия по содержанию), носят на себе далеко не одинаковый литературный
характер. Даже в одном и том же сочинении одни отделы производят
впечатление основательной обработки, приготовленной для обнародования,
тогда как другие части представляют только более или менее подробные
наброски. Наконец, есть и такие, которые заставляют предполагать, что
они были только легкими заметками учителя для предстоявших лекций, а
некоторые места, как напр. его эвдемическая этика, очевидно обязаны
своим происхождением запискам слушателей, или по крайней мере
переработаны по этим запискам.
Все его сочинения, согласно принятой в системе А. классификации
подразделяются на 4 класса, из которых первый содержит сочинения по
логике и пропедевтике, второй по метафизике и естествознанию, третий по
этике, а четвертый содержит поэтику и риторику. Книги первого класса
собраны учениками А. под названием "Органон"; сюда вошли следующие
сочинения: "Категории", заключающие классификацию всего представляемого,
"Первая аналитика", обнимающая теорию заключений, "Вторая аналитика",
содержащая теорию научного доказательства, "О доказательствах софистов",
тесно связанная с предыдущей, и "Топика", рассматривающая вероятнейшие
заключения в ненаучной области мнения. Подлинность первой из этих книг
сомнительна.
